Капитан посторонился, пропуская демона вперед. Хачериди, не особо стесняясь, переступил порог, словно пришел к себе домой. Кинув последний взгляд на догорающий помост, Бестужев решительно прошел через врата. Для себя он все решил: Дьявол не Дьявол, ангел не ангел, но он ответит за жертву Веры.
За вратами вошедших ожидала небольшая комнатка, стены которой были обиты красным бархатом. Посредине стояли стул и стол. На поверхности последнего лежала раскрытая книга, рядом - перо и чернильница.
- Это журнал посещений, - пояснил Хачериди. - Что поделать - людские привычки легко проникают в быт небожителей.
Он подошел к столу, взял в руки перо, обмакнул его и вывел размашистую подпись на свободной странице. Демон подул, чтобы чернила высохли, и приглашающим жестом протянул перо Бестужеву. Капитан повторил ритуал подписи, после чего журнал закрылся сам собой. Одна из стен замерцала и превратилась в красные кулисы.
- Пойдем, капитан, пора изменить пророчество, - Хачериди снова примерил на себя образ грека. Удивительно, но к рогато-клыкастому демону Бестужев уже как-то попривык.
Секретный агент юркнул между складками кулис, оставив капитана одного. Бестужеву было страшно. По-настоящему, как в детстве. Ведь он сейчас увидит самого Дьявола - главного антагониста любого верующего христианина. Увидит его во плоти, пусть плененного, но живого.
Бестужев набрал полные легкие воздуха, задержал дыхание, посчитал до тридцати и с шумом выдохнул. Пора! Он дернул за кулисы, нашел проход и вошел в…
Он ожидал увидеть что угодно. От древней пещеры, наполненной сталактитами и сталагмитами, до жуткой тюрьмы, наподобие той, что в детстве видел в советском фильме “Узник замка Иф”. Но попал он в просторный номер четырехзвездочного отеля “Вечность”, о чем свидетельствовала визитка, небрежно брошенная на прикроватный столик.
В номере была кровать, аккуратно застеленная, уже упоминавшийся столик при ней, три кресла, один из которых уже занял Хачериди, огромная телевизионная панель, занимавшая почти целую стену, бар-холодильник с прозрачной дверцей - ассортимент напитков был очень богатым. Еще Бестужев увидел три двери. Куда они вели, капитан гадать не решился. Может быть в ванную комнату, а, может быть, прямиком в Ад. Стены номера постоянно отливали золотым и мерцали.
- Что это такое? - наконец выдавил из себя капитан.
- Тюрьма, - угрюмо ответил демон. - Не обманывайся внешним видом. Просто в этом веке настроения на Небесах формируют ангелы-гуманисты. Отсюда и такой “look”. Поверь, в былые времена были и подвалы, и карцеры. Но и тогда, и сейчас это было и остается, прежде всего, тюрьмой.
- А где… он? - Бестужев не смог выдавить из себя имя постояльца.
- Бреется вроде, - небрежно сказал Хачериди. - Подожди минуту.
И правда - вскоре одна из дверей открылась и к гостям вышел красивый черноволосый мужчина, стучащий по щекам ладонями, обильно пахнущими дорогим парфюмом. Все-таки - ванная, механически отметил для себя капитан. Его не покидало чувство, что он уже раньше видел этого красавца с идеальной небритостью.
- Точно! - не сдержался Бестужев и сказал вслух. - Это же Дьявол из американского комедийного сериала “Люцифер”! Не помню, как звали исполнителя главной роли… Так он и есть…
- Нет-нет-нет, - приятно рассмеялся хозяин номера. - Том Эллис здесь абсолютно ни при чем. Но созданный им образ Люцифера Денницы просто чудесен, не правда ли?
- Поддерживаю! - У Хачериди в руках уже был стакан с виски, которым он отсалютовал.
- Но если вы, глубокоуважаемый Четвертый, желаете лицезреть что-то более классическое - никаких проблем, - и сериальный Люцифер моментально превратился в странного неулыбчивого мальчика из фильма “Омен”. - А, может, так? - И вместо мальчика щелкнул хвостом красный черт с рогами, копытами и трезубцем в руках. - Я могу быть для вас кем угодно, капитан.
- Верните Люцифера Денницу, - проглотив комок в горле, ответил Бестужев.
- Как пожелаете! - “Том Эллис” подошел к бару и достал красивый закрученный графин, наполненный виски. - Между прочим, господин Четвертый, сделано в Гусь-Хрустальном Владимирской области. Иногда там творят настоящие шедевры.
К графину подоспели стаканы, выполненные в том же стиле. Люцифер ловко их наполнил и протянул один Бестужеву.
- Ну - за знакомство, господин Четвертый. Пить можно до дна, запасы виски у меня неисчерпаемы - мои адвокаты в Небесном Суде сумели добиться хоть таких послаблений.
Бестужев отхлебнул из стакана - виски был великолепным.
- Почему вы называете меня Четвертым? - спросил он.
- Эх, капитан, вы отличный сыщик, Лжепророк в вас не ошибся, - Люцифер отсалютовал на этот раз демону. - Вы почти распутали весь клубок, но до самого главного так и не дошли.
- До чего именно?
- Ну давайте на секунду представим, что я ваш начальник - полковник Булдаков, покой его душе, а вы - это вы, Александр Бестужев.
Дьявол выпил и снова налил виски.
- Но давайте вернемся к нашим делам. Итак, идет рабочее совещание с руководством РОВД. Ответ на какой вопрос вы хотели бы узнать прямо сейчас?
Бестужев думал не долго.
- Кто убил Пабло Ганадора, Луиджи Гуэрра и Ивана Голодного?
- Ну этот слишком простой вопрос, - разочарованно развел руки в стороны Люцифер.
- И тем не менее.
- Даже во Владимире уже все знают ответ на него. Да, наверное, и в каждом полицейском участке страны. Ведь убийцу объявили в федеральный розыск.
- Так кто же он? - Бестужев почти кричал. - Хватит издеваться.
- Ответ очевиден: это вы, господин Четвертый, - Люцифер откинулся на спинку кресла, чтобы полюбоваться произведенным эффектом.
Капитан опешил, но сдаваться не собирался.
- Чушь собачья. Назовите мне имя настоящего убийцы.
- Я его уже назвал. Чем вас не устраивает ваша персона. Или, может, у вас есть алиби на момент каждого из убийств?
Бестужев открыл рот, чтобы высказать все, что он думает о дьявольских кознях, но так и остался сидеть с раскрытым ртом. А ведь действительно, у него нет алиби на те ночи, когда были совершены преступления.
После расставания с Лерой он был в запое, и первые воспоминания начинаются с унитаза на втором этаже РОВД. А что происходило минувшей ночью, он достоверно сказать не может.
И тут ожил телевизор.
- Посмотрим кино, господин Четвертый, - пригласил Бестужева Дьявол.
На экране капитан увидел себя в черной одежде и черной бейсболке с эмблемой “Спартака”. Он легко нес тяжеленный крест с распятым на нем сальвадорцем. Он шел прямо по Большой Московской, ни от кого не скрываясь, но случайные прохожие упорно отказывались его замечать. У кого-то невовремя развязывались шнурки, кто-то отворачивался, чтобы справить малую нужду, а кто-то был слишком увлечен телефонным разговором.
Бестужев-убийца дошел до Золотых ворот, но потом картинка сменилась. Капитан увидел Никитскую церковь.
- А второе убийство помните, господин Четвертый? - Люцифер откровенно забавлялся.
И ведь события еще одной ночи были покрыты тайной для Бестужева. После первого убийства он купил в “Красном и белом” сальвадорского рома, а очнулся - снова в туалете РОВД. Неужели все это правда?
На экране тем временем он снова увидел себя за рулем красной Toyota Hillux. Машина резко затормозила у церкви. Капитан вышел из-за руля, легко подхватил крест с болтающимся на нем итальянцем и поднялся на холм перед храмом. Высоко подпрыгнув, он воткнул крест в землю.
- Довольно! - запротестовал Бестужев. - Я все понял.
Экран моментально погас. На убийство Ивана Голодного у капитана тоже не было алиби. Все проходило как под копирку. Только на этот раз вместо рома был коньяк. Он еще удивился с утра, увидев пустую тару, хотя был уверен, что выпил пару рюмок.
- Может быть, это и был я, - все еще не веря до конца, сказал Бестужев. - Но какой в этом смысл? Я ведь даже не знал этих бандосов. Какой мне в этом прок? Нет мотива, господа хорошие.
- Есть, мотив есть, - голос Люцифера приобрел утешительные нотки. - Мотив придумал Лжепророк и придумал с самого начала. Да и вообще вся эта комбинация - его творение. То, что вам, господин Четвертый, была уготована роль марионетки, безусловно, оправдывает все ваши действия с человеческой точки зрения.
- Хватит меня так называть, - снова взъярился Бестужев. - Я не четвертый, ни пятый, ни десятый. Я капитан российской полиции.
- Ну что ж, капитан. Раз уж вы не удосужились задать главные вопросы, я сам их поставлю и дам на них ответы. Пришло время вам увидеть всю картину целиком.
Экран телевизора снова загорелся. На нем появились библейские картины, которые, как слайды, иллюстрировали рассказ Люцифера Денницы.
- Начало этой истории вы знаете, капитан. Бог создал мир, все сущее, ангелов. Потом он создал людей по своему образу и подобию. А потом решил их и погубить - всех разом. Разонравились люди Богу, надоели как старая игрушка в песочнице. А вот я к ним привязался. И решил поспорить с Всеотцом. В библейских традициях это называется “бросил вызов”. Никому и ничего я не бросал, я просто спорил с нашим Создателем, пытаясь отстоять судьбу человечества. Но Бог остался глух к моим доводам.
Люцифер замолчал, будто вспоминая те события. Залпом допив виски, он налил себе почти полный стакан.
- И тогда я решил пойти на крайние меры. Я много думал после, правильно ли я поступил тогда? Но так и не нашел ответа на этот вопрос. Как это часто бывает, момент я выбрал не самый лучший: Бог и так был не в духе, а тут еще я со своими претензиями. Результат вы знаете. Легкий конфликт перерос в настоящую войну. Благодаря стараниям Михаила, я оказался здесь, а другие ангелы учредили религию - институт, основная цель которого сдерживать меня и моих последователей. Конечно, спустя века церковь несколько раз форматировалась и меняла лозунги и цели. Но это свойственно людям, поэтому я не берусь осуждать церковников.
Агенты Михаила позаботились еще об одном инструменте - Библии. По сути они создали инструкцию по применению. Благодаря этой книге армия христиан росла как на дрожжах, миссионеры привлекали новых адептов на всех континентах.
Не сразу, но в Библию попало и “Откровение” от Иоанна Богослова - дряхлого старика-пьяницы, который владел зачатками шаманизма. Под влиянием алкоголя, у него открывался дар предвидения, который к концу жизни чрезвычайно развился. Так и родилось знаменитое “Откровение”. Оно быстро стало популярным среди христиан. Количество молитв о спасении души во время Апокалипсиса стало таким большим, что события, описанные в этой части Библии, стали единственно возможным будущим человечества. Энергия молитв накрепко впечатала Армагеддон в Линию Времени.
Когда мы это обнаружили, я чуть крылья на себя не наложил. Ведь по по сути мне, защитнику человечества, предлагали тысячи лет отсидеть за решеткой, а потом вернуться в мир только для того, чтобы быть жестоким судьей и кровавым палачом для миллиардов людей!!! Нет уж, увольте.
Тогда мы стали искать слабые места в “Откровении”. Сотни раз мы моделировали измененные сценарии Апокалипсиса, но в каждом случае концовка оставалась неизменной.
Позже мы решили менять не все пророчество, а лишь его части, маленькие винтики большого механизма. Я давно понял, что “Откровение” можно разделить на несколько отдельных частей, а в них можно выделить либо системные сцены, либо ключевых персонажей.
Я уверен, что каждый второй житель на планете слышал о четырех Всадниках Апокалипсиса. Так ведь, господин Четвертый?
У Бестужева зашевелились волосы на затылке от этих слов. На экране, на фоне картин средневековых художников, изображающих Всадников, побежала строка со строчками “Откровения”. Люцифер, театрально вскинув руки, декламировал.
- Я взглянул, и вот конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить. В “Откровении” не дается имя Первому всаднику, но традиционно (у людей так сильны традиции) считается, что это Чума.
И Бестужев вспомнил: Пабло Ганадор.
“Ganador по-испански означает не что иное как “Победитель”, - сказал им переводчик Мезенцев.
“Бедного Пабло привезли на место казни на его же собственной машине - белом Range Rover”, - докладывала Инга.
“Если говорить о самых высокохудожественных тату, я бы выделил венец на голове… И вот на плече красивое тату лука со стрелами” - Стрельцов прямым текстом выдал все атрибуты Первого Всадника.
- И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч. Традиционное имя второму всаднику - Война. Знакомо, капитан?
Красная Toyota… тату меча на плече… Guerra по-итальянски означает “война”… спецназ европейской мафии La Santa, свергающий целые правительства и разжигающие конфликты между странами… Все сходится.
А Люцифер не останавливался:
- Я взглянул, и вот конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. Третий Всадник - Голод с весами в руках, символизирующими тщательно отвешиваемую еду во времена ее недостатка.
И снова паззл складывался. Гермафродит Иван Голодный и его акции голодовки… Черный “Мерседес” и клеймо в виде весов…
- Мы давно поняли, что Всадники - это люди, которых божественное провидение превратило в функции: гнобить, мучить, убивать, приносить страдания и прочее. И именно они, по задумке, призваны запустить механизм Апокалипсиса, эдакий стартер всей кампании по уничтожению людей. Мы думали, как их остановить, но превращенные в чистые функции, они были неуязвимы для наших сил.
И тогда Лжепророка осенило: а что если Всадники сами уничтожат друг друга? Мы до последнего не были уверены, что им это под силу. Но четко понимали: что в случае их уничтожения Апокалипсиса не будет: процесс просто не запустится. И мы утрем нос старику Иоанну.
Первые испытания оказались провальными. Проведение слепо, и выбор Всадников случаен. Они упорно не желали вступать в контакт друг с другом, и уж тем более - ссориться и убивать. Наоборот, осознав свои возможности, они с радостью открывали свои темные стороны и приступали к уничтожению человечества. Лишь однажды нам сопутствовала удача: Война решил уничтожить Голод, но не смог - силенок не хватило.
Все, кроме Лжепророка, отчаялись. Но именно ему опять пришла в голову нужная мысль: ведь среди Всадников есть тот, чья функция и заключается в том, чтобы нести смерть. Он должен расправиться с другими Всадниками, а потом - и убить самого себя. Так появился ты, капитан Александр Бестужев, Четвертый Всадник Апокалипсиса.
- И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя “Смерть”; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертой частью земли - умерщвлять и голодом, и мором, и зверями земными.
- Ну могли бы вместо бежевой “четверки” хотя бы иномарку дать, - попытался шутить Бестужев. Голова шла кругом, реальность воспринималась уже с трудом. Он - Четвертый Всадник Апокалипсиса. Сама Смерть во плоти. Смерть, обладающая неизмеримой силой и уже испившая человеческой крови. Или это кровь Всадников? Четкой границы Бестужев провести уже не мог.
- Я всегда был против того, чтобы кому-то из людей что-то давать. Свою судьбу, своих женщин и свои машины вы выбираете сами. А потом - либо радуетесь, либо страдаете.
- А как же я? - спросил капитан. - Разве у меня был выбор?
- Мы лишь подтолкнули тебя к очевидному решению, но окончательный выбор был всегда за тобой. Осознав силу своей функции, твое естество приняло решение. Смерть создана для того, чтобы убивать, и ты начал убивать. Да с такими выкрутасами, что мы тут все за головы хватались. Возможности Четвертого Всадники оказались безграничными. Ты сломал временные рамки и сумел вынуть с Голгофы кресты, на которых был распят Христос и двое бандитов. Да-да, не удивляйся, это те самые кресты.
Бестужев тяжело сглотнул.
- А сам метод убийств? Высушить тела, потребить всю их кровь, чтобы твои силы еще больше увеличились.
Дьявол картинно зааплодировал капитану.
- Но повторюсь: ты всегда сам решал, что будет дальше. И последний шаг ты тоже должен сделать сам. Ты уже уничтожил трех Всадников Апокалипсиса, остался только один. И если он тоже будет мертв, то Армагеддона не будет, и человечество останется жить. Решать тебе.
Люцифер наполнил стакан Бестужева до краев. Потом подумал и поставил рядом и графин. Подошел к кровати и вытащил из-под подушки револьвер.
- В нем лишь один патрон. Они оставили его для меня, - усмехнулся Дьявол, - думали, что рано или поздно я все-таки сломаюсь. Наивные… Теперь он твой. Судьба человечества - в твоих руках.
Револьвер лег рядом с графином. Люцифер повернулся к Хачериди, так ни разу и не вступившему в диалог:
- Пойдем, Лжепророк, нам пора.
Демон, кряхтя, вылез из кресла, подошел к Бестужеву и сказал:
- Приятно было с тобой познакомиться, капитан. Увидимся в другой жизни.
Они покинули номер, выйдя через одну из дверей. Бестужев сидел в кресле, не шевелясь. Потухший было телевизор снова ожил. На экране проносились сцены из жизни капитана. Вот он, маленький, учится “чеканить” футбольный мяч. Он первым во дворе сумел набить сто раз. А вот он с длинной палкой, на конце которой загнутый гвоздь, сбивает с деревьев орехи. Они падают на землю, верхняя кожица лопается, а под ней - твердый грецкий орех.
Бестужев увидел молодых родителей, ругающих его за потерянные часы. Маленький Саша плачет, его одновременно мучают два чувства: стыд и жалость к самому себе. Мама уходит на кухню и там переживает, не перегнула ли она палку.
Первая любовь, первые поцелуи. Школьные друзья и первая бутылка водки, выпитая по кругу. Встречи, расставания, поездки и работа - жизнь провинциала Бестужева была не скучной, он всегда старался ценить каждый день. Потом он увидел Леру, их первые ночи. Невольно сравнил ее с Верой, воспоминания о которой были еще слишком свежи.
“Расставание с Лерой - однозначно дело рук Хачериди”, мрачно подумал он.
Умирать не хотелось. Особенно сейчас, когда он окончательно осознал, что он есть такое. Ведь при желании он смог бы поставить на колени весь земной шар. Куда там боевикам Ндрангеты или MS-13. Но полицейский, сидящий внутри, четко осознавал: Смерти не место в мире людей. Все это кончится очень плохо.
Капитан снова и снова пересматривал свою жизнь, потягивая нестерпимо вкусный виски. В какой-то момент на весь огромный экран появилось улыбающееся лицо Веры.
- Твоя жертва не будет напрасной, я же обещал тебе, - молниеносным движением Бестужев схватил револьвер и приставил его к виску, взвел курок и нажал спусковой крючок.
Грянул выстрел.
* * *
В это время во Владимире, который впервые за последнюю тысячу лет не праздновал праздник Пасхи, треснул самый большой колокол в Успенском соборе.
В Касабланке поперхнулся муэдзин, зазывающий на молитву в мечеть имени короля Хасана Второго.
В Иерусалиме во всех храмах одновременно погас недавно спустившийся к верующим благодатный огонь.
В Риме один из высокопоставленных кардиналов запнулся посредине проповеди, когда увидел, что все иконы в храме замироточили.
Высоко в иранских горах гордый Фаравахар сложил крылья и грустно опустился на землю.
В одно и то же мгновение весь мир содрогнулся.
Comments